[*бабочка семейства кроличьих*] безумный гетщик
Глава 3.
Видения.
Тамао пустым взглядом уставилась в серую стену камеры, украшенную неким подобием окна под самым потолком. Она сидела на покосившемся деревянном табурете, сложив руки на коленях.
В голове царил хаос. Мысли беспорядочно метались, мелькая то тут, то там, не успевая даже оформиться. Картинки произошедших событий ранили сознание, едва успевая появиться, едва касаясь.
Как же так вышло? Что произошло? За что, за что ее так ненавидят?..
читать дальшеТамао еще не вызывали на допрос. Оно и понятно, ведь весь ее вид ясно говорил, что девушка просто неспособна сейчас ответить на самые простейшие вопросы.
Как ни странно, Тамао даже не задумалась о последствиях. Вернее, просто не хотела. Разве она выдержит мысли об этом? О том, что она может провести следующий десяток лет в тюрьме; о том, что, возможно, пресса уже ломает станки, предвкушая прибыль от сенсации; даже о том, что все, включая Йо, узнают и отвернутся от нее. Нет, она просто не могла об этом думать. Принятие таких прогнозов было равнозначно рытью собственной могилы.
«Надеюсь, с Рен-саном все хорошо», – внезапно промелькнуло в голове. Коккури даже в голову не пришло обвинять его в безрассудстве, которое толкнуло ее на необдуманную спешку. Безрассудной здесь была только она, ослушавшись указания Рена не выходить из дома. И бдительность была послана к черту – после стольких-то месяцев ее работы... Что дал бы визит в больницу? Ничего. Но в тот момент сознание застилало слепое беспокойство за Рена.
Опасные размышления. Нужно уйти от темы.
Сколько уже прошло времени? Минута, две, час? Время здесь попросту остановилось. Хотя... Может быть, в четырех стенах оно теряется, бессмысленно толкаясь в них в безуспешных попытках найти выход. Оно не стоит, но топчется на месте.
– Тамамура Тамао, на выход! – прозвучал громкий, но пустой, совершенно лишенный эмоций голос. Шваркнула железная дверь.
Тамао медленно поднялась. Ее духи вопросительно посмотрели на нее, а затем почти синхронно перевели взгляд на охранника.
– Руки за спину!
Девушка молча послушалась, опустив голову.
– Да чтоб тебя..! – в ярости от бессилия крикнул на мужчину Кончи, но, конечно, не был услышан. Тамао судорожно вздохнула в ответ. «Не надо», – эти мысли просто были написаны у нее на лбу. Духи чуть утихомирились, но враждебные глаза прятать не стали.
Не видя ничего, шаманка почти интуитивно двигалась вперед по коридору до тех пор, пока охранник не втолкнул ее в боковую комнату. Пончи едва не зарычал от злости за грубое обращение этого человека с Тамао.
В маленьком помещении без окон Тамао была усажена за стол. Подняв глаза, девушка с удивлением обнаружила перед собой Тао Рена, сидящего напротив.
– Рен-сан, – растерянно прошептала она, сама не зная зачем. Снова опустила клубничные глаза. Сухие.
Шаман молчал. Он не представлял, что сейчас ей сказать, а говорить нужно было. Она не сломлена, нет, не такая она, чтобы сдаваться. Но подавлена. Шокирована. Разочарована. Ей наверняка больно. И ей точно одиноко в этой темнице. Ей одной, совсем одной нужно было бороться с грубостью, с мыслями, с собой. И Рен не понаслышке знал о тяжести такого бремени. Он прекрасно помнил, как сам был одинок, как нельзя было сломаться под давлением, не имея никакой поддержки. В этой шаманке он на мгновение словно увидел самого себя, пусть это до нелепости другая история.
Итак, с чего же начать? Что говорят в таких ситуациях? Как убрать из этих глаз безнадежную тоску? Как заставить не просто слушать, но и услышать?
– Э... – запнулся. Прочистил горло. – Тамао.
Беспроигрышно. За мгновение ее внимание уже было приковано к нему. Клубничные глаза удивленно смотрели на Рена. Так неожиданно прямо, что Тао чуть не отвел собственный взгляд. Было в этом что-то неправильное, ведь обычно от его взгляда отворачивались. Но ведь было и отличие. Его глаз боялись. А ее глаза слишком светлые, слишком чистые, чтобы спокойно смотреть в них.
Тамао не подозревала об эффекте своего взгляда. Коккури просто не ожидала от него такого. Он назвал ее по имени. Впервые.
Это было так странно. Кроме семьи Асакура никто никогда не называл ее по имени вот так просто. Совершенно серьезно, но без особого значения. Просто потому, что именно ее так зовут, что именно к ней обращаются.
В эту секунду почему-то забылось, что Тамао в тюрьме. Только ей чуточку больше начало нравиться собственное имя. Оно звучало... довольно красиво в его устах.
Сам Рен опять сделал паузу, словно пробуя новое звучание на вкус. Не «девчонка», не «она», не «ты», не «эй»... Непривычно. Ново. Но, впрочем, какая разница? Главное, что теперь у него есть ее внимание.
– Ты выйдешь отсюда.
Что-то оборвалось. Снова вернулась реальность: тяжелая, неумолимая, темная. Снова исчез блеск в глазах и всякое любопытство.
– Да, – автоматически согласилась Тамао, не веря этим словам. Ей не нужны ложные надежды. И нельзя надеяться самой.
– Нет, ты не понимаешь, – прошипел Тао, раздраженный ее голосом, наполненным безнадежностью. Она будто подвела его, не оправдав ожидания. Словно предала, а ведь всего лишь отреагировала на трудности, как нормальный человек. И даже больше. Она все еще держалась. Не билась в истериках, не умоляла спасти. Она вела себя достойно, но что было внутри... Рена слишком уж это беспокоило.
– Если я говорю – выйдешь, значит, ты выйдешь!..
– Рен-сан... – тихо прервала его Тамао. – Оставьте. Вы мне ничего не должны. Не нужно...
Хотелось много сказать. О том, как много у него проблем и без нее; о том, как ей стыдно и плохо от него зависеть, как бы вынуждая его спасать себя. О том, что меньше всего ей хочется его обременять.
– Тогда слушай сюда, – Рен резко приблизил к ней свое лицо – видно, для пущей убедительности. Охранник, стоящий у двери, даже дернулся: таким угрожающим выглядело это движение. Тамао чуть испуганно смотрела на шамана. – Сейчас во всю разыскиваются те якобы «свидетели», которые, как ни странно, ничего четкого выдать не могут. Сейчас ведется расследование, а в прессу еще не попало ни слова.
Рен пытался вбить, втолковать ей, чтобы она не хоронила себя раньше времени, что все обойдется. Иначе по выходу из тюрьмы Тамао рисковала загреметь в больницу.
Тао не понимал, отчего его так беспокоила судьба этой девушки, которая была для Йо почти как родная сестра. Почему-то ей хотелось помочь. Как будто у него было что-то совершенно ненужное, но в этом так отчаянно нуждался другой человек.
Тамао вдруг грустно улыбнулась.
– Там был мой нож, на котором полно отпечатков.
– Да, – согласился Рен, – а еще следы взлома в твоей квартире. Там как раз сейчас эксперты.
– Откуда вы знаете? – изумилась Тамао. Рен довольно усмехнулся.
– У меня-то есть свидетели. А вот свидетелей твоей причастности к убийству нет. На вопрос: «Видели ли вы сам процесс убийства», – все только разводят руками и говорят, мол, им личность «убийцы» – то есть твою – прокричала какая-то в панике убегающая девушка. В связи с последними событиями, а также нападением на нас, которое засвидетельствовал не только я, вариант подставы достаточно убедителен, не говоря уже о твоей известности.
Тамао ошеломленно слушала его. Как же... Как же это...
Она закрыла руками лицо. Рен едва сдержался, чтобы не выругаться.
– Сказал же, что все будет нормально! – Тао забарабанил пальцами по столу, не зная, как еще ее убедить. И не зная зачем.
Не убирая от лица рук, Тамао покачала головой.
– Нет, нет... Я вам верю, – приглушенно сказала девушка.
– Тогда что? – настороженно уточнил Рен. Что еще такого с ней стряслось?
Коккури чуть опустила руки, и мужчина смог увидеть ее глаза. Только это ничего не дало. В них мерцали какие-то совсем непонятные огоньки, но она не плакала.
– Вы... Вы такой хороший, Рен-сан.
* * *
Рен с каменным лицом ходил по дороге у тюрьмы то назад, то вперед. Любой нормальный человек такое внутреннее состояние, как у Тао, описал бы словом «волнение», но Рен был слишком горд, чтобы это признать. А ведь все было бы нормально, если бы не эти ее глупые слова несколько дней назад...
«Вы такой хороший, Рен-сан».
Черт, ну вот зачем она это сказала? Ей жить надоело? Она вообще всякий страх потеряла?
Действительно, кто еще кроме этой странной особы, умудрился бы такое ляпнуть? Причем как всегда просто и ненавязчиво. И так наивно.
Сегодня Тамао Тамамуру должны были выпустить, полностью оправдав. Пришлось усердно потрудиться, чтобы это произошло не только без суда, но и без всякого шума, максимально тихо.
Близилось время ее выхода, и Рен, подъехавший, чтобы забрать Тамао, все больше сходил с ума. Забрать...
Да, приближаясь к этой мысли Тао Рену становилось особенно неудобно. Внешне, разумеется, он этого не показывал, но чувства-то не заткнуть. Так вот мало того, что шаману пришлось принять сложное решение, так она еще и ткнула его в собственный альтруизм, источник которого Рен до сих пор не определил. Совесть, что-ли? Ну, может быть. Не будь у него такого громкого имени, не помоги он ей тогда, никто бы не покушался и не подставлял бы сейчас Тамамуру Тамао. Ничего не случилось бы, все было бы по-старому. Жизнь текла бы своим чередом – по-прежнему медленно, однообразно...
– Господин, вы совершенно точно уверены? – осторожно спросил Басон, беспокоясь о душевном состоянии хозяина.
– Да, Басон, совершенно точно, – твердо ответил мужчина. Как бы глупо это не выглядело, это было необходимо.
Он прекрасно знал, что Тамао заупрямится при малейшем упоминании о выезде из города и затишье. Ведь, как точно она подметила, он не забыл, с кем шаманка росла. Эта скромная тихоня все-таки обладала железобетонной волей. Она не захочет сдаться и вернуться к Асакурам ни с чем. «Ну да, зато с тобой жить радостно согласится!» – съязвил внутренний голос.
Именно так. Тао Рен принял решение поселить Тамамуру Тамао вместе с собой, на сей раз избавляя от лишних проблем и ее, и себя.
Рен вообще не имел ни малейшего представления, как она на это отреагирует. Он и сам-то с трудом верил в то, что делает. Слишком далеко зашла его опека, Рен понимал это. Чего он не мог понять, так это насколько скучной была его жизнь, раз теперь его развлечением является спасение подружки Йо от сумасшедшего фанатика-маньяка, из-за которого сам Рен уже в больнице успел побывать.
Тяжкие размышления шамана были прерваны лязгом ворот: охрана выпускала Тамамуру Тамао на свободу. Рен остановился и застыл, навесив на лицо хмурую маску.
– Рен-сан? – услышал он удивленный голос Тамао, которая уже спешила в его сторону. Мужчина молча следил за ее приближением, отметив про себя, что отсидка ей пользу не пошла. И без того худая, она превратилась в тростинку. Лицо заострилось, под глазами, лишенными обычной яркости, обозначились темные круги. Благо с одеждой все было в порядке: чистые майка и джинсы были заботливо принесены какой-то подругой.
Внешний вид Тамамуры был результатом всех волнений и встрясок, а также шока. Что еще могла чувствовать девушка, никому никогда не желавшая зла, но на которую покушались и которую так жестоко подставили? Тем более, ей-богу, она же просто наивная девчонка!
– Садись в машину, – наконец, сказал Рен. Тамао слабо улыбнулась и, аккуратно открыв дверцу, юркнула внутрь автомобиля, устроившись на заднем сидении. Затем в машину сел и Рен.
Тронулись. За окном неспешно поползли деревья. Шаманы традиционно хранили молчание. Рен неосознанно оттягивал сложный разговор, а Тамао чувствовала неловкость за свои слова, неосторожно брошенные пару дней назад. Из-за всех этих событий последнее, о чем она могла думать, – контроль, потому-то коккури и не сдержала эмоций. После того, как это у нее вырвалось, Рен беззвучно встал из-за стола и вышел из той комнаты, оставив Тамао жалеть о своем поступке.
– Что собираешься делать? – заставил себя говорить Тао. Тамао чуть вздрогнула от неожиданности, хотя китайский шаман сказал это тихо. Потом легонько пожала плечами.
– Буду внимательнее?
– Это все? – насмешливо поднял бровь Рен, предчувствуя, что от задуманного он никуда не денется. Но попытка не пытка.
– А что? Разве что-то еще может измениться? – с какой-то горечью спросила Тамао, привычно теребя краешек майки. Рен уже и не помнил, когда его перестал раздражать этот жест.
– Не хочешь вернуться в Фунбари? – бодро предложил Тао. Будь что будет.
Тамао погрустнела. Йо-сама... Снова увидеться, снова слышать его голос, снова... Нет, нет. Нельзя.
– Я не могу.
Рен понял это по-своему, но все-таки, даже ожидая такой ответ, как-то не мог соотнести его с тем взглядом коккури, который появился тогда, после упоминания Йо. Хотя... Разве сейчас в ее глазах не промелькнуло нечто похожее?
– В таком случае, у нас нет выбора, – буркнул себе под нос Рен, прикрыв глаза.
– Что? – не поняла Тамао.
Он ничего не ответил.
Через некоторое время одинокий звук мотора был перекрыт внезапным возгласом:
– Рен-сан, мы проехали мой дом!
Такая мелочь неожиданно сильно взволновала девушку. Ничего не поделать, сразу эта эмоциональная неуравновешенность не пройдет.
Рен не успел и рта раскрыть, как шаманка уже залилась краской: очевидно, решила, что ее восклицание можно принять за грубость.
Тао снисходительно фыркнул.
– Ты серьезно считаешь, что ты туда вернешься? После того, как там побывал взломщик?
– Можно подумать, у меня есть другие варианты, – робко пробормотала Тамао.
– Вот именно, нет, – согласился Рен, стараясь не думать о своей идее.
– Но... Но... Подождите! – запаниковала девушка. – Но ведь есть хозяин квартиры, у которого я ее снимаю, и...
– Уже не снимаешь, – флегматично заметил Тао.
– Чт... Ох, – Тамао резко откинулась на спинку сиденья и потерла лоб.
Шаман расценил этот жест как «делайте, что хотите». И действительно: она больше не проронила ни слова: не роптала, не возмущалась, не задавала вопросов, – в общем, все это Рену было только на руку. Ехать в тишине даже лучше. Он бы ни за что не выдержал бессмысленного трещания. Хотя, конечно, чей-чей, а голос Тамао словом «трещание» охарактеризовать никак нельзя. К тому же коккури всегда говорила коротко и по существу, хорошо понимала сказанное с первого раза и ей не требовалась сотня объяснений. Единственным ее недостатком была излишняя робость, но даже с этим, если опустить тот факт, что она женщина, Тамао была весьма неплохим собеседником и... приятным человеком. Да и стал бы Рен спасать лишь бы кого?
Дойдя до таких мыслей, Рен изумился. Вот это да! Уж не жалеет ли он, что узнал ее только сейчас? Возможно, из них вышли бы прекрасные друзья. Рен только удивлялся, отчего Йо проводил с ней так мало времени. «Ревнивая Анна?» Мужчина чуть не ухмыльнулся.
Машина остановилась.
– Выходим! – скомандовал Рен уже одной ногой на улице. Тамао подчинилась, по-прежнему молча.
Тао велел ей следовать за ним в многоэтажку. Надо сказать, что дом этот находился на окраине города и среди прочих серых зданий ничем не выделялся. Не слишком аккуратный дворик и узкая дорожка объединяли их в одну систему. Если не считать одинокую бабулю, кормящую кошек, никого кроме них на улице больше не было.
Уже в подъезде они миновали три этажа, поднявшись по лестнице. (Рен объяснил это тем, что лифт периодически застревает.) Тамао услышала лязг ключей. Чуть замешкав с замком, шаман открыл тяжелую железную дверь. Затем Рен зашел внутрь и обернулся, многозначительно посмотрев на Тамамуру. Его взгляд придал сомневающейся Тамамуре скорости.
Это была самая обычная трехкомнатная квартирка – правда, в европейском стиле. Из входной двери в длинном коридоре было видно три двери, одна из которых вела в гостиную, а две других – в спальни. В конце коридора дверь в ванную, а рядом поворот – очевидно, на кухню.
– Твои вещи вон там, – Рен показал на спальню дальнюю от кухни.
– Ох, Рен-сан... Спасибо, – искренне поблагодарила его коккури и медленно зашла в комнату. Она была небольшая, но светлая и довольно уютная. – Не нужно было беспокоиться, я бы и сама что-нибудь нашла... Да и не надо мне столько комнат.
Рен как-то странно хмыкнул.
– Это не для тебя одной.
– А? – непонимающе посмотрела на него Тамао, выглянув назад в коридор.
Рен мысленно вздохнул, а потом делано равнодушно ответил:
– Я тоже буду здесь жить.
Тишина. Пять, десять... нет, уже двадцать секунд. И почему только он выбрал такой бесшумный район?
– Вы имеете в виду, что мы будем жить в одной квартире, – на всякий случай уточнила Тамао. Ровным голосом. Ее выдержка была достойна восхищения.
– Очевидно, так, – в тон ей спокойно отозвался Рен.
Румянец окрасил бледные щеки девушки. Она закусила губу и уткнулась взглядом в пол. Рен уже который раз проклинал того, кто подкинул ему в голову эту безумную идею.
– Ну, еще не захотелось вернуться в Фунбари? – натянуто усмехнулся Рен.
Не успела Тамао ему ответить, как из ниоткуда явились ее неугомонные духи.
– Ишь чего придумал! – возмутился Кончи. Рен запоздало удивился, как это они до этого молчали. Басона, что-ли, боялись? Вот, кстати, и он, предупреждающе взирающий на лиса и тануки.
– Посмей только пальцем ее тронуть! – поддержал партнера Пончи.
– Что-то я не припомню, чтобы вы до этого хорошо защищали свою хозяйку, – процедил шаман. – Тогда и мне здесь торчать не пришлось бы.
– Да ты..!
– И ты еще..!
– Хватит! – пересек спор голос Тамамуры Тамао. Раскрасневшаяся, она ужасно жалела о сложившейся ситуации и готова была просто сквозь землю провалиться. Но она не хотела, чтобы из-за нее все переругались, потому ей пришлось себя пересилить.
Учитывая тот факт, что девушка редко (и даже очень редко) повышала голос, все сразу смолкли – наверное, от удивления, – и ожидали от нее какого-то продолжения. Смущенная, Тамао все же твердо заговорила:
– Кончи, Пончи! – обратилась она к духам, – Рен-сан был так добр, заботясь обо мне. Вам не следует проявлять подобное неуважение. И... Рен-сан, – она перевела взгляд, – спасибо вам за все, но громко объявлять о моей слабости и бесполезности несколько невежливо. Я благодарна вам за все, но, может, тогда мне стоит...
– Лично о тебе я не говорил, не надо, – резко перебил ее Рен. – И ты никуда не пойдешь, если только не поселишься с кем-то более сильным, чем я.
После этих слов, произнесенных просто ледяным голосом, хрупкая уверенность девушки пошатнулась. Она больше ничего не сказала.
Рен был раздражен. Нет, разозлен. Вот так, после всех усилий... Когда он хотел как лучше... Отлично, пусть она его окончательно возненавидит. А все из-за этих проклятых, несносных..!
– Мне еще на работу нужно заехать, – сухо сказал Рен и, взяв кейс у стены, вышел из квартиры.
Тамао вздохнула. Какой же он сложный человек! Хотя тут любой вспылил бы... Наверняка он теперь зол на нее. Шаманке было ужасно неудобно. Так она в очередной раз благодарит его за доброту!
Мучаясь угрызениями совести, Тамао начала бродить по квартире. И она так увлеклась исследованием новой квартиры, что совершенно забыла все обиды и неприятности. Пока она оценила все шкафчики на кухне, пока ознакомилась со скромным содержимым холодильника, ей пришла в голову идея.
– Кончи, Пончи?
Перед ней появились две надутые мордашки. Они все еще обижались на нее за внезапный наезд.
– Как насчет исследования окрестности и оценки местных магазинов?
– Ты уверена, что тебе можно выходить? – скептически скрестил лапы на груди Кончи.
– Ну... Я же не в тюрьме, – неуверенно сказала Тамао и вздрогнула: слово «тюрьма» с недавних пор приобрело для нее новое значение. – Тем более, не голодать же!
Духи хмыкнули.
– Ну, тогда конечно! Нельзя оставить Его Высочество Тао Рена помирать с голоду...
Тамао покачала головой.
– Вы неисправимы.
* * *
Дела у Тао Рена не шли никак. Все просто валилось из рук, а сотрудники, как назло, никак не могли толково справляться со своими обязанностями. Все раздражало и приводило в ярость. Пару раз он все-таки сорвался, приведя этим в недоумение коллег.
С этой косметической фирмой все не ладилось вообще. Ладно, теперь он уже не надеялся заполучить ее, но сколько денег в нее было вложено, и все зря! Рен вообще удивлялся, как мог допустить такой просчет. Он всегда безошибочно принимал все решения о фирмах и партнерах; чутье никогда не подводило его. Но только не здесь. Фирма стремительно шла ко дну. Он продолжал борьбу лишь из уважения к владельцу.
Что-то казалось неправильным, но он не мог понять, что именно. Рен был уверен, что здесь он сорвет просто сказочный куш, но что-то словно помешало. Глупо сваливать это на судьбу, но из-за своих эмоций он просто не мог сосредоточить внимание на странных ошибках и несоответствиях.
Всю дорогу до дома в мыслях Рена был полнейший беспорядок, а китайский шаман беспорядков очень не любил, отчего его настроение окончательно упало ниже плинтуса.
Подъехал к серой многоэтажке Рен в отвратительном расположении духа. Идти туда совершенно не хотелось. Отпустив водителя, мужчина направился в супермаркет, чтобы купить себе ужин.
Он ненавидел эти фастфуды, но на готовку не было ни времени, ни желания, а отсюда и умения.
Чересчур долго выбирал салаты. Ничто не мешало купить сразу оба, но возвращаться домой не хотелось совсем. Признавать себя неправым он тоже не желал, но им придется заговорить, раз уж они собираются жить в одном доме. Вообще, Тао Рен все еще поражался своим внезапным приступам альтруизма, которые порождали такие бредовые идеи как, например, данная, с совместным проживанием. Вернее даже сказать, это уже было крайностью и результатом бессильного желания побыстрее разобраться с загадочной, но от этого не менее разрушительной проблемы. Потому что сам Рен уже наверняка в черном списке этого самого доброжелателя, по вине которого шаман сейчас вне себя от раздражения.
С двумя пластиковыми коробками нарочито медленно мужчина брел по серому дворику. Но дорога, разумеется, не бесконечна, потому Рен довольно быстро оказался в нужном подъезде, а там и напротив нужной двери. Долго стоял и раздумывал.
А какого, собственно, он тут ломается? Это и его, на данный момент, место проживания, и Рену совершенно незачем испытывать дискомфорт – пусть сама подвинется, а он здесь ни при чем. Да, ни при чем.
Чуть успокоившись, Тао решительно обхватил тонкими пальцами ручку и дернул на себя. И весь его боевой настрой был сразу же выбит ударившей в нос восхитительной смесью запахов. Рен уныло подумал о салатах, купленных в супермаркете. Надо было заехать в ресторан.
В коридоре мгновенно появилась Тамао.
– О, Рен-сан, с возвращением! – с теплой улыбкой поприветствовала его девушка, облаченная в фартук. Что-то в нем дернулось: эта улыбка вызывала какие-то... воспоминания. Что-то... такое знакомое.
Мужчина вдруг понял, каким был идиотом. Как он мог забыть, что это невинное создание самое незлопамятное и наивное существо? Стала бы она его холодно игнорировать, как же. Это же не Анна. Оставалось только удивляться, откуда в ней всякий раз находится столько терпения на его темперамент.
– Добрый вечер, – сдержанно ответил Рен, и без лишних церемоний прошагал в свою спальню.
Улыбка Тамамуры Тамао чуть померкла. Он все еще сердится?
– А... а как же ужин? – растерянно спросила коккури вслед шаману.
Он высунулся из-за двери.
– Ужин? У меня тут салатик, – невозмутимо поведал Рен, надеясь, что живот не начнет предательски урчать. Для пущей уверенности он продемонстрировал Тамамуре коробочки с вышеупомянутым содержимым.
– Салатик, – повторила Тамао. Он сходит с ума, или Рену правда послышались нотки скептицизма? – Вы серьезно?
Никогда еще, наверное, он не выставлял себя большим придурком, но из принципа Рен решил продолжать гнуть свое. Он сделал строгое лицо и холодно произнес:
– А тебя касается мое питание?
Тамао это не убедило. Похоже, как она и подозревала, у нее уже иммунитет к его выходкам выработался.
– Рен-сан, – терпеливо, спокойно начала она, – на меня вы можете злиться сколько хотите, но ваш желудок этого не заслужил. Пойдемте, – примирительно сказала Тамамура.
С гордым видом Тао Рен вышел из своей спальни и прошел мимо Тамао на кухню. Девушка тихонько усмехнулась и пошла следом.
А Рен вдруг вспомнил, о чем напомнило ему ее приветствие. Так же тепло всегда улыбалась ему сестра...
* * *
Так начал проходить день за днем. Рен постепенно перестал изображать из себя ледяную глыбу – тем более, кажется, это больше не действовало на Тамао.
Каждый день после работы Тао Рена ожидало настоящее пиршество: Тамао чудесно готовила. А еще она умудрялась делать трапезы довольно экономичными, пусть в этом и не было особой необходимости. Коккури всегда находила скидки, акции и просто недорогие магазины. Результат же был просто королевский.
Что касается «общего» (Рену страшно было использовать слово «семейный») бюджета, на котором настаивала Тамао, формально он существовал. Отчасти это и было причиной экономии на продуктах. Отговаривать совестливую девушку было бесполезно, и в конце концов Тао махнул рукой. Пусть делает что хочет. Он все равно платил за квартиру и совершал крупные покупки, в случае надобности покрывая это благовидным предлогом. На самом деле, по мнению Рена, учитывая вкуснейшую стряпню, было бы более чем справедливо вообще освободить ее от денежных вкладов, но упрямство и совесть Тамамуры противоречили здравому смыслу. Мужчина удивлялся, откуда только у нее еще брались деньги, ведь пока у нее был перерыв с концертами и студийными записями: необходимо было, чтобы улеглась история с криминальными приключениями. А в случае чего, всегда можно заявить, что все это утки, ведь всегда есть человек из турагентства, который подтвердит, что певица все это время находилась на отдыхе в Европе. В общем, Тамао могла себе позволить уделять время готовке.
В один из первых вечеров, когда Рен изучал газету в гостиной, Тамао робко поинтересовалась, как у него прошел день. И ответ получила неожиданно развернутый и эмоциональный. Поначалу, конечно, рассказ был сухим и официальным, но уже через десять минут Рен увлеченно описывал свои дела все более и более детально, а потом и вовсе сбросил свою маску.
– Да еще вот Оизуми прицепился со своим племянником, выигравшим турнир по шахматам... – закончил, наконец, шаман.
– Вы не любите шахматы? – спросила Тамао.
– Я не люблю, когда мне битый час повторяют одно и то же, – важно заявил Рен.
– Просто я как раз во время уборки сегодня обнаружила доску и фигурки, – поведала Тамамура. – Наверное, хозяин забыл...
– Ты умеешь играть? – поинтересовался Рен.
– Да, – ответила Тамао. – И в сеги, и в шахматы.
После секундной заминки мужчина предложил:
– Как насчет партии?
В тот вечер шаманы так увлеклись игрой, что засиделись до поздней ночи, а на утро Рен чуть не проспал и едва не опоздал на работу. Но с тех пор у них появилась традиция: после ужина играть в шахматы и говорить на разные темы. Они могли часами хмуриться и морщить лоб, раздумывая, как походить, а после игры посмеиваться, мол, как серьезно мы выглядели. С каждым днем Рен и Тамао все свободнее ощущали себя в разговорах друг с другом и понимали один другого все лучше и лучше. Как и думал Рен, Тамао была действительно хорошим собеседником, а кроме того, отличным слушателем.
После таких тихих вечерних бесед шаманы желали друг другу спокойной ночи и расходились по своим спальням с прекрасным чувством умиротворения. Они не чувствовали одиночества, но в то же время компания в лице одного человека не утомляла вовсе, и даже наоборот, делала будни более интересными.
Как-то утром, в выходной, сидя за столом на кухне, Рен поднял неожиданный вопрос.
– Тамао? – обратился он к девушке, когда та наливала ему чай. В этом обращении теперь не было ничего необычного, поэтому девушка спокойно отозвалась:
– Да, Рен-сан?
– Что такое дружба? – спросил Тао.
В таком философском вопросе также не было ничего особенного, ведь подобными они задавались каждый день, и не всегда только по вечерам.
Тамао села за стол и задумалась. Подперла кулачком подбородок.
– Ну... Пять Воинов? – предположила она.
– Всего-то? – насмешливо поднял бровь Рен.
– Конечно, нет, – улыбнулась Тамамура. – Это только один из примеров. Вообще, дружба... Что-то теплое. Хорошее. Светлое. Забота, доверие. Отношения, в которых люди не требуют ничего взамен, но при этом получают очень многое.
– Довольно обобщенно и размыто, – вынес вердикт Рен, – но да ладно. Быстро ли приходит дружба?
– По-всякому, – серьезно ответила Тамао. – Все зависит от обстоятельств. Да и дружба бывает разная. По правде говоря... – она запнулась. Да так и замолчала.
– Да? – Тао дал ей знать, что ожидает продолжения.
– Нет, ничего.
– Почему же, скажи.
Тамао продолжала молчать, уже явно жалея, что сболтнула лишнего. Успев относительно хорошо узнать девушку, Рен мог легко определить ее состояние по внешнему поведению. И сейчас он отчетливо видел смущение и неудобство. А еще... печаль. Что-то расстроило ее.
– У меня никогда не было настоящего друга, чтобы рассуждать об этом, – вдруг призналась она. Тамао сказала это спокойно, но Тао уловил грусть в ее голосе.
Рен не знал, что на это ответить. Он сам не был профи в делах, касающихся чувств, и тот факт, что он решил поднять эту тему, говорил о многом. Он вдохнул и продолжил:
– Может, стоит стать чуточку смелее?
Тамао некоторое время изучала его лицо, а потом проницательно спросила:
– А вы, Рен-сан, легко приняли первую дружбу?
Мужчина замер. Она чертовски права.
Он вспомнил себя, четырнадцатилетнего мальчишку, растерянного и отказывающегося от того самого «теплого и светлого», закрываясь агрессией и попросту паникуя. Он действительно боялся. Он категорично называл чувства слабостью, а на деле боялся быть обманутым, преданным и просто разочарованным. Легко ли он принял протянутую руку Йо? Нет, нет, и еще раз нет. Это был слишком тяжелый период его жизни, когда он все еще не определил свое место в жизни – во всяком случае, он ошибался.
Но все это было позади, а она, уже будучи взрослой, все еще переживала нечто подобное. Все больше и больше сходства наблюдалось между Тао Реном и Тамамурой Тамао.
– Может быть, – нехотя, но честно ответил он. – Но... Мне помогали. Значит, и тебе нужна помощь.
В нежно-клубничных глазах отразилось непонимание и удивление.
– Для начала, – Рен продолжал говорить, – друзья не «выкают».
– Что вы имеете в виду?
– Это дистанция. Кроме того, чем дольше она держится, тем больше она становится. А ведь всего-то нужно побороть себя и сбросить это ограничение, что со временем становится только труднее.
– То есть вы...
– Неправильно, – перебил ее Рен. – Вторая попытка.
Тамао некоторое время не произносила ни звука, просто глядя на него и теребя край скатерти.
– Т-то есть... – начала она снова, начисто лишенная всякой уверенности. – Т-то есть... в... т... т... Я не могу, – выдохнула она.
– Все ты можешь, это все только слова и формальности, – отмахнулся Тао. – Давай, ну!
– Рен-с... вы... ты хочешь сказать, что...
Он чуть не улыбнулся, глядя на нее зажмурившуюся.
– ...мы друзья? – выпалила она.
– Надо же, – пробурчал он. Ситуация была несколько комичной. А самого Рена все-таки ужасно тронуло, что Тамао придала этому такое большое значение.
– Это... это так здорово! – лицо взволнованной Тамамуры просветлело. Рен усмехнулся.
– Проблема мировой важности решена, – с притворной торжественностью объявил он. Тамамура Тамао определенно странная...
Коккури заулыбалась. Друг. Как же она раньше об этом не задумывалась? Рен, который всегда помогал ей, который всегда был рядом и поддерживал, пусть и своеобразно; Рен, который делился с ней событиями дня и выигрывал в шахматы; Рен, который объяснил и показал ей то, чего она не замечала в упор. Какая же глупая... И как она ему благодарна. Он дал ей то, чего до этого у нее не было. Дружба.
В эту же секунду Тамао пообещала себе беречь эту дружбу любой ценой.
– Ооохх!.. – она резко схватилась за виски.
– Что случилось? – мигом посерьезнел Рен.
– Нет, ничего страшного, – Тамао попыталась улыбнуться. – Просто в-... – не договорив, коккури потеряла сознание.
– Тамао!
Встревоженный не на шутку, Рен попытался легонько встряхнуть ее, но никакого результата это не дало. Выругавшись, мужчина осторожно взял ее хрупкую фигурку на руки и перенес в спальню. С чего бы ей отключаться? Что произошло?
А Тамао в этот момент наблюдала страшные картины. Боль. Много боли. Везде огонь. Ничего больше нет, только жар, боль и огонь. Все скрыто в языках пламени. Пусть было больно, очень больно, но Тамао силилась рассмотреть детали в отрывках видения. Только кроме огненных отблесков и искр она не видела ничего.
И вдруг – так четко и ясно – образ израненного, обожженного Рена...
Видения.
Тамао пустым взглядом уставилась в серую стену камеры, украшенную неким подобием окна под самым потолком. Она сидела на покосившемся деревянном табурете, сложив руки на коленях.
В голове царил хаос. Мысли беспорядочно метались, мелькая то тут, то там, не успевая даже оформиться. Картинки произошедших событий ранили сознание, едва успевая появиться, едва касаясь.
Как же так вышло? Что произошло? За что, за что ее так ненавидят?..
читать дальшеТамао еще не вызывали на допрос. Оно и понятно, ведь весь ее вид ясно говорил, что девушка просто неспособна сейчас ответить на самые простейшие вопросы.
Как ни странно, Тамао даже не задумалась о последствиях. Вернее, просто не хотела. Разве она выдержит мысли об этом? О том, что она может провести следующий десяток лет в тюрьме; о том, что, возможно, пресса уже ломает станки, предвкушая прибыль от сенсации; даже о том, что все, включая Йо, узнают и отвернутся от нее. Нет, она просто не могла об этом думать. Принятие таких прогнозов было равнозначно рытью собственной могилы.
«Надеюсь, с Рен-саном все хорошо», – внезапно промелькнуло в голове. Коккури даже в голову не пришло обвинять его в безрассудстве, которое толкнуло ее на необдуманную спешку. Безрассудной здесь была только она, ослушавшись указания Рена не выходить из дома. И бдительность была послана к черту – после стольких-то месяцев ее работы... Что дал бы визит в больницу? Ничего. Но в тот момент сознание застилало слепое беспокойство за Рена.
Опасные размышления. Нужно уйти от темы.
Сколько уже прошло времени? Минута, две, час? Время здесь попросту остановилось. Хотя... Может быть, в четырех стенах оно теряется, бессмысленно толкаясь в них в безуспешных попытках найти выход. Оно не стоит, но топчется на месте.
– Тамамура Тамао, на выход! – прозвучал громкий, но пустой, совершенно лишенный эмоций голос. Шваркнула железная дверь.
Тамао медленно поднялась. Ее духи вопросительно посмотрели на нее, а затем почти синхронно перевели взгляд на охранника.
– Руки за спину!
Девушка молча послушалась, опустив голову.
– Да чтоб тебя..! – в ярости от бессилия крикнул на мужчину Кончи, но, конечно, не был услышан. Тамао судорожно вздохнула в ответ. «Не надо», – эти мысли просто были написаны у нее на лбу. Духи чуть утихомирились, но враждебные глаза прятать не стали.
Не видя ничего, шаманка почти интуитивно двигалась вперед по коридору до тех пор, пока охранник не втолкнул ее в боковую комнату. Пончи едва не зарычал от злости за грубое обращение этого человека с Тамао.
В маленьком помещении без окон Тамао была усажена за стол. Подняв глаза, девушка с удивлением обнаружила перед собой Тао Рена, сидящего напротив.
– Рен-сан, – растерянно прошептала она, сама не зная зачем. Снова опустила клубничные глаза. Сухие.
Шаман молчал. Он не представлял, что сейчас ей сказать, а говорить нужно было. Она не сломлена, нет, не такая она, чтобы сдаваться. Но подавлена. Шокирована. Разочарована. Ей наверняка больно. И ей точно одиноко в этой темнице. Ей одной, совсем одной нужно было бороться с грубостью, с мыслями, с собой. И Рен не понаслышке знал о тяжести такого бремени. Он прекрасно помнил, как сам был одинок, как нельзя было сломаться под давлением, не имея никакой поддержки. В этой шаманке он на мгновение словно увидел самого себя, пусть это до нелепости другая история.
Итак, с чего же начать? Что говорят в таких ситуациях? Как убрать из этих глаз безнадежную тоску? Как заставить не просто слушать, но и услышать?
– Э... – запнулся. Прочистил горло. – Тамао.
Беспроигрышно. За мгновение ее внимание уже было приковано к нему. Клубничные глаза удивленно смотрели на Рена. Так неожиданно прямо, что Тао чуть не отвел собственный взгляд. Было в этом что-то неправильное, ведь обычно от его взгляда отворачивались. Но ведь было и отличие. Его глаз боялись. А ее глаза слишком светлые, слишком чистые, чтобы спокойно смотреть в них.
Тамао не подозревала об эффекте своего взгляда. Коккури просто не ожидала от него такого. Он назвал ее по имени. Впервые.
Это было так странно. Кроме семьи Асакура никто никогда не называл ее по имени вот так просто. Совершенно серьезно, но без особого значения. Просто потому, что именно ее так зовут, что именно к ней обращаются.
В эту секунду почему-то забылось, что Тамао в тюрьме. Только ей чуточку больше начало нравиться собственное имя. Оно звучало... довольно красиво в его устах.
Сам Рен опять сделал паузу, словно пробуя новое звучание на вкус. Не «девчонка», не «она», не «ты», не «эй»... Непривычно. Ново. Но, впрочем, какая разница? Главное, что теперь у него есть ее внимание.
– Ты выйдешь отсюда.
Что-то оборвалось. Снова вернулась реальность: тяжелая, неумолимая, темная. Снова исчез блеск в глазах и всякое любопытство.
– Да, – автоматически согласилась Тамао, не веря этим словам. Ей не нужны ложные надежды. И нельзя надеяться самой.
– Нет, ты не понимаешь, – прошипел Тао, раздраженный ее голосом, наполненным безнадежностью. Она будто подвела его, не оправдав ожидания. Словно предала, а ведь всего лишь отреагировала на трудности, как нормальный человек. И даже больше. Она все еще держалась. Не билась в истериках, не умоляла спасти. Она вела себя достойно, но что было внутри... Рена слишком уж это беспокоило.
– Если я говорю – выйдешь, значит, ты выйдешь!..
– Рен-сан... – тихо прервала его Тамао. – Оставьте. Вы мне ничего не должны. Не нужно...
Хотелось много сказать. О том, как много у него проблем и без нее; о том, как ей стыдно и плохо от него зависеть, как бы вынуждая его спасать себя. О том, что меньше всего ей хочется его обременять.
– Тогда слушай сюда, – Рен резко приблизил к ней свое лицо – видно, для пущей убедительности. Охранник, стоящий у двери, даже дернулся: таким угрожающим выглядело это движение. Тамао чуть испуганно смотрела на шамана. – Сейчас во всю разыскиваются те якобы «свидетели», которые, как ни странно, ничего четкого выдать не могут. Сейчас ведется расследование, а в прессу еще не попало ни слова.
Рен пытался вбить, втолковать ей, чтобы она не хоронила себя раньше времени, что все обойдется. Иначе по выходу из тюрьмы Тамао рисковала загреметь в больницу.
Тао не понимал, отчего его так беспокоила судьба этой девушки, которая была для Йо почти как родная сестра. Почему-то ей хотелось помочь. Как будто у него было что-то совершенно ненужное, но в этом так отчаянно нуждался другой человек.
Тамао вдруг грустно улыбнулась.
– Там был мой нож, на котором полно отпечатков.
– Да, – согласился Рен, – а еще следы взлома в твоей квартире. Там как раз сейчас эксперты.
– Откуда вы знаете? – изумилась Тамао. Рен довольно усмехнулся.
– У меня-то есть свидетели. А вот свидетелей твоей причастности к убийству нет. На вопрос: «Видели ли вы сам процесс убийства», – все только разводят руками и говорят, мол, им личность «убийцы» – то есть твою – прокричала какая-то в панике убегающая девушка. В связи с последними событиями, а также нападением на нас, которое засвидетельствовал не только я, вариант подставы достаточно убедителен, не говоря уже о твоей известности.
Тамао ошеломленно слушала его. Как же... Как же это...
Она закрыла руками лицо. Рен едва сдержался, чтобы не выругаться.
– Сказал же, что все будет нормально! – Тао забарабанил пальцами по столу, не зная, как еще ее убедить. И не зная зачем.
Не убирая от лица рук, Тамао покачала головой.
– Нет, нет... Я вам верю, – приглушенно сказала девушка.
– Тогда что? – настороженно уточнил Рен. Что еще такого с ней стряслось?
Коккури чуть опустила руки, и мужчина смог увидеть ее глаза. Только это ничего не дало. В них мерцали какие-то совсем непонятные огоньки, но она не плакала.
– Вы... Вы такой хороший, Рен-сан.
* * *
Рен с каменным лицом ходил по дороге у тюрьмы то назад, то вперед. Любой нормальный человек такое внутреннее состояние, как у Тао, описал бы словом «волнение», но Рен был слишком горд, чтобы это признать. А ведь все было бы нормально, если бы не эти ее глупые слова несколько дней назад...
«Вы такой хороший, Рен-сан».
Черт, ну вот зачем она это сказала? Ей жить надоело? Она вообще всякий страх потеряла?
Действительно, кто еще кроме этой странной особы, умудрился бы такое ляпнуть? Причем как всегда просто и ненавязчиво. И так наивно.
Сегодня Тамао Тамамуру должны были выпустить, полностью оправдав. Пришлось усердно потрудиться, чтобы это произошло не только без суда, но и без всякого шума, максимально тихо.
Близилось время ее выхода, и Рен, подъехавший, чтобы забрать Тамао, все больше сходил с ума. Забрать...
Да, приближаясь к этой мысли Тао Рену становилось особенно неудобно. Внешне, разумеется, он этого не показывал, но чувства-то не заткнуть. Так вот мало того, что шаману пришлось принять сложное решение, так она еще и ткнула его в собственный альтруизм, источник которого Рен до сих пор не определил. Совесть, что-ли? Ну, может быть. Не будь у него такого громкого имени, не помоги он ей тогда, никто бы не покушался и не подставлял бы сейчас Тамамуру Тамао. Ничего не случилось бы, все было бы по-старому. Жизнь текла бы своим чередом – по-прежнему медленно, однообразно...
– Господин, вы совершенно точно уверены? – осторожно спросил Басон, беспокоясь о душевном состоянии хозяина.
– Да, Басон, совершенно точно, – твердо ответил мужчина. Как бы глупо это не выглядело, это было необходимо.
Он прекрасно знал, что Тамао заупрямится при малейшем упоминании о выезде из города и затишье. Ведь, как точно она подметила, он не забыл, с кем шаманка росла. Эта скромная тихоня все-таки обладала железобетонной волей. Она не захочет сдаться и вернуться к Асакурам ни с чем. «Ну да, зато с тобой жить радостно согласится!» – съязвил внутренний голос.
Именно так. Тао Рен принял решение поселить Тамамуру Тамао вместе с собой, на сей раз избавляя от лишних проблем и ее, и себя.
Рен вообще не имел ни малейшего представления, как она на это отреагирует. Он и сам-то с трудом верил в то, что делает. Слишком далеко зашла его опека, Рен понимал это. Чего он не мог понять, так это насколько скучной была его жизнь, раз теперь его развлечением является спасение подружки Йо от сумасшедшего фанатика-маньяка, из-за которого сам Рен уже в больнице успел побывать.
Тяжкие размышления шамана были прерваны лязгом ворот: охрана выпускала Тамамуру Тамао на свободу. Рен остановился и застыл, навесив на лицо хмурую маску.
– Рен-сан? – услышал он удивленный голос Тамао, которая уже спешила в его сторону. Мужчина молча следил за ее приближением, отметив про себя, что отсидка ей пользу не пошла. И без того худая, она превратилась в тростинку. Лицо заострилось, под глазами, лишенными обычной яркости, обозначились темные круги. Благо с одеждой все было в порядке: чистые майка и джинсы были заботливо принесены какой-то подругой.
Внешний вид Тамамуры был результатом всех волнений и встрясок, а также шока. Что еще могла чувствовать девушка, никому никогда не желавшая зла, но на которую покушались и которую так жестоко подставили? Тем более, ей-богу, она же просто наивная девчонка!
– Садись в машину, – наконец, сказал Рен. Тамао слабо улыбнулась и, аккуратно открыв дверцу, юркнула внутрь автомобиля, устроившись на заднем сидении. Затем в машину сел и Рен.
Тронулись. За окном неспешно поползли деревья. Шаманы традиционно хранили молчание. Рен неосознанно оттягивал сложный разговор, а Тамао чувствовала неловкость за свои слова, неосторожно брошенные пару дней назад. Из-за всех этих событий последнее, о чем она могла думать, – контроль, потому-то коккури и не сдержала эмоций. После того, как это у нее вырвалось, Рен беззвучно встал из-за стола и вышел из той комнаты, оставив Тамао жалеть о своем поступке.
– Что собираешься делать? – заставил себя говорить Тао. Тамао чуть вздрогнула от неожиданности, хотя китайский шаман сказал это тихо. Потом легонько пожала плечами.
– Буду внимательнее?
– Это все? – насмешливо поднял бровь Рен, предчувствуя, что от задуманного он никуда не денется. Но попытка не пытка.
– А что? Разве что-то еще может измениться? – с какой-то горечью спросила Тамао, привычно теребя краешек майки. Рен уже и не помнил, когда его перестал раздражать этот жест.
– Не хочешь вернуться в Фунбари? – бодро предложил Тао. Будь что будет.
Тамао погрустнела. Йо-сама... Снова увидеться, снова слышать его голос, снова... Нет, нет. Нельзя.
– Я не могу.
Рен понял это по-своему, но все-таки, даже ожидая такой ответ, как-то не мог соотнести его с тем взглядом коккури, который появился тогда, после упоминания Йо. Хотя... Разве сейчас в ее глазах не промелькнуло нечто похожее?
– В таком случае, у нас нет выбора, – буркнул себе под нос Рен, прикрыв глаза.
– Что? – не поняла Тамао.
Он ничего не ответил.
Через некоторое время одинокий звук мотора был перекрыт внезапным возгласом:
– Рен-сан, мы проехали мой дом!
Такая мелочь неожиданно сильно взволновала девушку. Ничего не поделать, сразу эта эмоциональная неуравновешенность не пройдет.
Рен не успел и рта раскрыть, как шаманка уже залилась краской: очевидно, решила, что ее восклицание можно принять за грубость.
Тао снисходительно фыркнул.
– Ты серьезно считаешь, что ты туда вернешься? После того, как там побывал взломщик?
– Можно подумать, у меня есть другие варианты, – робко пробормотала Тамао.
– Вот именно, нет, – согласился Рен, стараясь не думать о своей идее.
– Но... Но... Подождите! – запаниковала девушка. – Но ведь есть хозяин квартиры, у которого я ее снимаю, и...
– Уже не снимаешь, – флегматично заметил Тао.
– Чт... Ох, – Тамао резко откинулась на спинку сиденья и потерла лоб.
Шаман расценил этот жест как «делайте, что хотите». И действительно: она больше не проронила ни слова: не роптала, не возмущалась, не задавала вопросов, – в общем, все это Рену было только на руку. Ехать в тишине даже лучше. Он бы ни за что не выдержал бессмысленного трещания. Хотя, конечно, чей-чей, а голос Тамао словом «трещание» охарактеризовать никак нельзя. К тому же коккури всегда говорила коротко и по существу, хорошо понимала сказанное с первого раза и ей не требовалась сотня объяснений. Единственным ее недостатком была излишняя робость, но даже с этим, если опустить тот факт, что она женщина, Тамао была весьма неплохим собеседником и... приятным человеком. Да и стал бы Рен спасать лишь бы кого?
Дойдя до таких мыслей, Рен изумился. Вот это да! Уж не жалеет ли он, что узнал ее только сейчас? Возможно, из них вышли бы прекрасные друзья. Рен только удивлялся, отчего Йо проводил с ней так мало времени. «Ревнивая Анна?» Мужчина чуть не ухмыльнулся.
Машина остановилась.
– Выходим! – скомандовал Рен уже одной ногой на улице. Тамао подчинилась, по-прежнему молча.
Тао велел ей следовать за ним в многоэтажку. Надо сказать, что дом этот находился на окраине города и среди прочих серых зданий ничем не выделялся. Не слишком аккуратный дворик и узкая дорожка объединяли их в одну систему. Если не считать одинокую бабулю, кормящую кошек, никого кроме них на улице больше не было.
Уже в подъезде они миновали три этажа, поднявшись по лестнице. (Рен объяснил это тем, что лифт периодически застревает.) Тамао услышала лязг ключей. Чуть замешкав с замком, шаман открыл тяжелую железную дверь. Затем Рен зашел внутрь и обернулся, многозначительно посмотрев на Тамамуру. Его взгляд придал сомневающейся Тамамуре скорости.
Это была самая обычная трехкомнатная квартирка – правда, в европейском стиле. Из входной двери в длинном коридоре было видно три двери, одна из которых вела в гостиную, а две других – в спальни. В конце коридора дверь в ванную, а рядом поворот – очевидно, на кухню.
– Твои вещи вон там, – Рен показал на спальню дальнюю от кухни.
– Ох, Рен-сан... Спасибо, – искренне поблагодарила его коккури и медленно зашла в комнату. Она была небольшая, но светлая и довольно уютная. – Не нужно было беспокоиться, я бы и сама что-нибудь нашла... Да и не надо мне столько комнат.
Рен как-то странно хмыкнул.
– Это не для тебя одной.
– А? – непонимающе посмотрела на него Тамао, выглянув назад в коридор.
Рен мысленно вздохнул, а потом делано равнодушно ответил:
– Я тоже буду здесь жить.
Тишина. Пять, десять... нет, уже двадцать секунд. И почему только он выбрал такой бесшумный район?
– Вы имеете в виду, что мы будем жить в одной квартире, – на всякий случай уточнила Тамао. Ровным голосом. Ее выдержка была достойна восхищения.
– Очевидно, так, – в тон ей спокойно отозвался Рен.
Румянец окрасил бледные щеки девушки. Она закусила губу и уткнулась взглядом в пол. Рен уже который раз проклинал того, кто подкинул ему в голову эту безумную идею.
– Ну, еще не захотелось вернуться в Фунбари? – натянуто усмехнулся Рен.
Не успела Тамао ему ответить, как из ниоткуда явились ее неугомонные духи.
– Ишь чего придумал! – возмутился Кончи. Рен запоздало удивился, как это они до этого молчали. Басона, что-ли, боялись? Вот, кстати, и он, предупреждающе взирающий на лиса и тануки.
– Посмей только пальцем ее тронуть! – поддержал партнера Пончи.
– Что-то я не припомню, чтобы вы до этого хорошо защищали свою хозяйку, – процедил шаман. – Тогда и мне здесь торчать не пришлось бы.
– Да ты..!
– И ты еще..!
– Хватит! – пересек спор голос Тамамуры Тамао. Раскрасневшаяся, она ужасно жалела о сложившейся ситуации и готова была просто сквозь землю провалиться. Но она не хотела, чтобы из-за нее все переругались, потому ей пришлось себя пересилить.
Учитывая тот факт, что девушка редко (и даже очень редко) повышала голос, все сразу смолкли – наверное, от удивления, – и ожидали от нее какого-то продолжения. Смущенная, Тамао все же твердо заговорила:
– Кончи, Пончи! – обратилась она к духам, – Рен-сан был так добр, заботясь обо мне. Вам не следует проявлять подобное неуважение. И... Рен-сан, – она перевела взгляд, – спасибо вам за все, но громко объявлять о моей слабости и бесполезности несколько невежливо. Я благодарна вам за все, но, может, тогда мне стоит...
– Лично о тебе я не говорил, не надо, – резко перебил ее Рен. – И ты никуда не пойдешь, если только не поселишься с кем-то более сильным, чем я.
После этих слов, произнесенных просто ледяным голосом, хрупкая уверенность девушки пошатнулась. Она больше ничего не сказала.
Рен был раздражен. Нет, разозлен. Вот так, после всех усилий... Когда он хотел как лучше... Отлично, пусть она его окончательно возненавидит. А все из-за этих проклятых, несносных..!
– Мне еще на работу нужно заехать, – сухо сказал Рен и, взяв кейс у стены, вышел из квартиры.
Тамао вздохнула. Какой же он сложный человек! Хотя тут любой вспылил бы... Наверняка он теперь зол на нее. Шаманке было ужасно неудобно. Так она в очередной раз благодарит его за доброту!
Мучаясь угрызениями совести, Тамао начала бродить по квартире. И она так увлеклась исследованием новой квартиры, что совершенно забыла все обиды и неприятности. Пока она оценила все шкафчики на кухне, пока ознакомилась со скромным содержимым холодильника, ей пришла в голову идея.
– Кончи, Пончи?
Перед ней появились две надутые мордашки. Они все еще обижались на нее за внезапный наезд.
– Как насчет исследования окрестности и оценки местных магазинов?
– Ты уверена, что тебе можно выходить? – скептически скрестил лапы на груди Кончи.
– Ну... Я же не в тюрьме, – неуверенно сказала Тамао и вздрогнула: слово «тюрьма» с недавних пор приобрело для нее новое значение. – Тем более, не голодать же!
Духи хмыкнули.
– Ну, тогда конечно! Нельзя оставить Его Высочество Тао Рена помирать с голоду...
Тамао покачала головой.
– Вы неисправимы.
* * *
Дела у Тао Рена не шли никак. Все просто валилось из рук, а сотрудники, как назло, никак не могли толково справляться со своими обязанностями. Все раздражало и приводило в ярость. Пару раз он все-таки сорвался, приведя этим в недоумение коллег.
С этой косметической фирмой все не ладилось вообще. Ладно, теперь он уже не надеялся заполучить ее, но сколько денег в нее было вложено, и все зря! Рен вообще удивлялся, как мог допустить такой просчет. Он всегда безошибочно принимал все решения о фирмах и партнерах; чутье никогда не подводило его. Но только не здесь. Фирма стремительно шла ко дну. Он продолжал борьбу лишь из уважения к владельцу.
Что-то казалось неправильным, но он не мог понять, что именно. Рен был уверен, что здесь он сорвет просто сказочный куш, но что-то словно помешало. Глупо сваливать это на судьбу, но из-за своих эмоций он просто не мог сосредоточить внимание на странных ошибках и несоответствиях.
Всю дорогу до дома в мыслях Рена был полнейший беспорядок, а китайский шаман беспорядков очень не любил, отчего его настроение окончательно упало ниже плинтуса.
Подъехал к серой многоэтажке Рен в отвратительном расположении духа. Идти туда совершенно не хотелось. Отпустив водителя, мужчина направился в супермаркет, чтобы купить себе ужин.
Он ненавидел эти фастфуды, но на готовку не было ни времени, ни желания, а отсюда и умения.
Чересчур долго выбирал салаты. Ничто не мешало купить сразу оба, но возвращаться домой не хотелось совсем. Признавать себя неправым он тоже не желал, но им придется заговорить, раз уж они собираются жить в одном доме. Вообще, Тао Рен все еще поражался своим внезапным приступам альтруизма, которые порождали такие бредовые идеи как, например, данная, с совместным проживанием. Вернее даже сказать, это уже было крайностью и результатом бессильного желания побыстрее разобраться с загадочной, но от этого не менее разрушительной проблемы. Потому что сам Рен уже наверняка в черном списке этого самого доброжелателя, по вине которого шаман сейчас вне себя от раздражения.
С двумя пластиковыми коробками нарочито медленно мужчина брел по серому дворику. Но дорога, разумеется, не бесконечна, потому Рен довольно быстро оказался в нужном подъезде, а там и напротив нужной двери. Долго стоял и раздумывал.
А какого, собственно, он тут ломается? Это и его, на данный момент, место проживания, и Рену совершенно незачем испытывать дискомфорт – пусть сама подвинется, а он здесь ни при чем. Да, ни при чем.
Чуть успокоившись, Тао решительно обхватил тонкими пальцами ручку и дернул на себя. И весь его боевой настрой был сразу же выбит ударившей в нос восхитительной смесью запахов. Рен уныло подумал о салатах, купленных в супермаркете. Надо было заехать в ресторан.
В коридоре мгновенно появилась Тамао.
– О, Рен-сан, с возвращением! – с теплой улыбкой поприветствовала его девушка, облаченная в фартук. Что-то в нем дернулось: эта улыбка вызывала какие-то... воспоминания. Что-то... такое знакомое.
Мужчина вдруг понял, каким был идиотом. Как он мог забыть, что это невинное создание самое незлопамятное и наивное существо? Стала бы она его холодно игнорировать, как же. Это же не Анна. Оставалось только удивляться, откуда в ней всякий раз находится столько терпения на его темперамент.
– Добрый вечер, – сдержанно ответил Рен, и без лишних церемоний прошагал в свою спальню.
Улыбка Тамамуры Тамао чуть померкла. Он все еще сердится?
– А... а как же ужин? – растерянно спросила коккури вслед шаману.
Он высунулся из-за двери.
– Ужин? У меня тут салатик, – невозмутимо поведал Рен, надеясь, что живот не начнет предательски урчать. Для пущей уверенности он продемонстрировал Тамамуре коробочки с вышеупомянутым содержимым.
– Салатик, – повторила Тамао. Он сходит с ума, или Рену правда послышались нотки скептицизма? – Вы серьезно?
Никогда еще, наверное, он не выставлял себя большим придурком, но из принципа Рен решил продолжать гнуть свое. Он сделал строгое лицо и холодно произнес:
– А тебя касается мое питание?
Тамао это не убедило. Похоже, как она и подозревала, у нее уже иммунитет к его выходкам выработался.
– Рен-сан, – терпеливо, спокойно начала она, – на меня вы можете злиться сколько хотите, но ваш желудок этого не заслужил. Пойдемте, – примирительно сказала Тамамура.
С гордым видом Тао Рен вышел из своей спальни и прошел мимо Тамао на кухню. Девушка тихонько усмехнулась и пошла следом.
А Рен вдруг вспомнил, о чем напомнило ему ее приветствие. Так же тепло всегда улыбалась ему сестра...
* * *
Так начал проходить день за днем. Рен постепенно перестал изображать из себя ледяную глыбу – тем более, кажется, это больше не действовало на Тамао.
Каждый день после работы Тао Рена ожидало настоящее пиршество: Тамао чудесно готовила. А еще она умудрялась делать трапезы довольно экономичными, пусть в этом и не было особой необходимости. Коккури всегда находила скидки, акции и просто недорогие магазины. Результат же был просто королевский.
Что касается «общего» (Рену страшно было использовать слово «семейный») бюджета, на котором настаивала Тамао, формально он существовал. Отчасти это и было причиной экономии на продуктах. Отговаривать совестливую девушку было бесполезно, и в конце концов Тао махнул рукой. Пусть делает что хочет. Он все равно платил за квартиру и совершал крупные покупки, в случае надобности покрывая это благовидным предлогом. На самом деле, по мнению Рена, учитывая вкуснейшую стряпню, было бы более чем справедливо вообще освободить ее от денежных вкладов, но упрямство и совесть Тамамуры противоречили здравому смыслу. Мужчина удивлялся, откуда только у нее еще брались деньги, ведь пока у нее был перерыв с концертами и студийными записями: необходимо было, чтобы улеглась история с криминальными приключениями. А в случае чего, всегда можно заявить, что все это утки, ведь всегда есть человек из турагентства, который подтвердит, что певица все это время находилась на отдыхе в Европе. В общем, Тамао могла себе позволить уделять время готовке.
В один из первых вечеров, когда Рен изучал газету в гостиной, Тамао робко поинтересовалась, как у него прошел день. И ответ получила неожиданно развернутый и эмоциональный. Поначалу, конечно, рассказ был сухим и официальным, но уже через десять минут Рен увлеченно описывал свои дела все более и более детально, а потом и вовсе сбросил свою маску.
– Да еще вот Оизуми прицепился со своим племянником, выигравшим турнир по шахматам... – закончил, наконец, шаман.
– Вы не любите шахматы? – спросила Тамао.
– Я не люблю, когда мне битый час повторяют одно и то же, – важно заявил Рен.
– Просто я как раз во время уборки сегодня обнаружила доску и фигурки, – поведала Тамамура. – Наверное, хозяин забыл...
– Ты умеешь играть? – поинтересовался Рен.
– Да, – ответила Тамао. – И в сеги, и в шахматы.
После секундной заминки мужчина предложил:
– Как насчет партии?
В тот вечер шаманы так увлеклись игрой, что засиделись до поздней ночи, а на утро Рен чуть не проспал и едва не опоздал на работу. Но с тех пор у них появилась традиция: после ужина играть в шахматы и говорить на разные темы. Они могли часами хмуриться и морщить лоб, раздумывая, как походить, а после игры посмеиваться, мол, как серьезно мы выглядели. С каждым днем Рен и Тамао все свободнее ощущали себя в разговорах друг с другом и понимали один другого все лучше и лучше. Как и думал Рен, Тамао была действительно хорошим собеседником, а кроме того, отличным слушателем.
После таких тихих вечерних бесед шаманы желали друг другу спокойной ночи и расходились по своим спальням с прекрасным чувством умиротворения. Они не чувствовали одиночества, но в то же время компания в лице одного человека не утомляла вовсе, и даже наоборот, делала будни более интересными.
Как-то утром, в выходной, сидя за столом на кухне, Рен поднял неожиданный вопрос.
– Тамао? – обратился он к девушке, когда та наливала ему чай. В этом обращении теперь не было ничего необычного, поэтому девушка спокойно отозвалась:
– Да, Рен-сан?
– Что такое дружба? – спросил Тао.
В таком философском вопросе также не было ничего особенного, ведь подобными они задавались каждый день, и не всегда только по вечерам.
Тамао села за стол и задумалась. Подперла кулачком подбородок.
– Ну... Пять Воинов? – предположила она.
– Всего-то? – насмешливо поднял бровь Рен.
– Конечно, нет, – улыбнулась Тамамура. – Это только один из примеров. Вообще, дружба... Что-то теплое. Хорошее. Светлое. Забота, доверие. Отношения, в которых люди не требуют ничего взамен, но при этом получают очень многое.
– Довольно обобщенно и размыто, – вынес вердикт Рен, – но да ладно. Быстро ли приходит дружба?
– По-всякому, – серьезно ответила Тамао. – Все зависит от обстоятельств. Да и дружба бывает разная. По правде говоря... – она запнулась. Да так и замолчала.
– Да? – Тао дал ей знать, что ожидает продолжения.
– Нет, ничего.
– Почему же, скажи.
Тамао продолжала молчать, уже явно жалея, что сболтнула лишнего. Успев относительно хорошо узнать девушку, Рен мог легко определить ее состояние по внешнему поведению. И сейчас он отчетливо видел смущение и неудобство. А еще... печаль. Что-то расстроило ее.
– У меня никогда не было настоящего друга, чтобы рассуждать об этом, – вдруг призналась она. Тамао сказала это спокойно, но Тао уловил грусть в ее голосе.
Рен не знал, что на это ответить. Он сам не был профи в делах, касающихся чувств, и тот факт, что он решил поднять эту тему, говорил о многом. Он вдохнул и продолжил:
– Может, стоит стать чуточку смелее?
Тамао некоторое время изучала его лицо, а потом проницательно спросила:
– А вы, Рен-сан, легко приняли первую дружбу?
Мужчина замер. Она чертовски права.
Он вспомнил себя, четырнадцатилетнего мальчишку, растерянного и отказывающегося от того самого «теплого и светлого», закрываясь агрессией и попросту паникуя. Он действительно боялся. Он категорично называл чувства слабостью, а на деле боялся быть обманутым, преданным и просто разочарованным. Легко ли он принял протянутую руку Йо? Нет, нет, и еще раз нет. Это был слишком тяжелый период его жизни, когда он все еще не определил свое место в жизни – во всяком случае, он ошибался.
Но все это было позади, а она, уже будучи взрослой, все еще переживала нечто подобное. Все больше и больше сходства наблюдалось между Тао Реном и Тамамурой Тамао.
– Может быть, – нехотя, но честно ответил он. – Но... Мне помогали. Значит, и тебе нужна помощь.
В нежно-клубничных глазах отразилось непонимание и удивление.
– Для начала, – Рен продолжал говорить, – друзья не «выкают».
– Что вы имеете в виду?
– Это дистанция. Кроме того, чем дольше она держится, тем больше она становится. А ведь всего-то нужно побороть себя и сбросить это ограничение, что со временем становится только труднее.
– То есть вы...
– Неправильно, – перебил ее Рен. – Вторая попытка.
Тамао некоторое время не произносила ни звука, просто глядя на него и теребя край скатерти.
– Т-то есть... – начала она снова, начисто лишенная всякой уверенности. – Т-то есть... в... т... т... Я не могу, – выдохнула она.
– Все ты можешь, это все только слова и формальности, – отмахнулся Тао. – Давай, ну!
– Рен-с... вы... ты хочешь сказать, что...
Он чуть не улыбнулся, глядя на нее зажмурившуюся.
– ...мы друзья? – выпалила она.
– Надо же, – пробурчал он. Ситуация была несколько комичной. А самого Рена все-таки ужасно тронуло, что Тамао придала этому такое большое значение.
– Это... это так здорово! – лицо взволнованной Тамамуры просветлело. Рен усмехнулся.
– Проблема мировой важности решена, – с притворной торжественностью объявил он. Тамамура Тамао определенно странная...
Коккури заулыбалась. Друг. Как же она раньше об этом не задумывалась? Рен, который всегда помогал ей, который всегда был рядом и поддерживал, пусть и своеобразно; Рен, который делился с ней событиями дня и выигрывал в шахматы; Рен, который объяснил и показал ей то, чего она не замечала в упор. Какая же глупая... И как она ему благодарна. Он дал ей то, чего до этого у нее не было. Дружба.
В эту же секунду Тамао пообещала себе беречь эту дружбу любой ценой.
– Ооохх!.. – она резко схватилась за виски.
– Что случилось? – мигом посерьезнел Рен.
– Нет, ничего страшного, – Тамао попыталась улыбнуться. – Просто в-... – не договорив, коккури потеряла сознание.
– Тамао!
Встревоженный не на шутку, Рен попытался легонько встряхнуть ее, но никакого результата это не дало. Выругавшись, мужчина осторожно взял ее хрупкую фигурку на руки и перенес в спальню. С чего бы ей отключаться? Что произошло?
А Тамао в этот момент наблюдала страшные картины. Боль. Много боли. Везде огонь. Ничего больше нет, только жар, боль и огонь. Все скрыто в языках пламени. Пусть было больно, очень больно, но Тамао силилась рассмотреть детали в отрывках видения. Только кроме огненных отблесков и искр она не видела ничего.
И вдруг – так четко и ясно – образ израненного, обожженного Рена...
-
-
31.07.2012 в 16:54во-первых,переход от такой напряженности к такой расслабленности.. Сцена в тюрьме очень эмоциональна описана.
А вот дальше,в его доме,это все вызывает улыбку) читала и улыбалась)))) особенно меня убил салатик. я представила себе Рена воочию с этим салатиком))
сцены такие теплые, домашние вышли. Семейный бюджет улыбнул)))
Ну и конец у тебя как всегда,напрягает и куча-куча вопросов.
глава вкусная и большая**
-
-
31.07.2012 в 17:03Правда, дописывалась глава с трудом - у меня полный ахтунг со словарным запасом после Америки, и изъясняюсь как китаец в разговорах... Но это так, оффтоп.
-
-
31.07.2012 в 17:04